Имя, прозвища; вид, пол: Гота́рд ("добрая сила"), Тард, Ди, Орёл; смилодон, самец
Более подробно о внешности: Поджарый и статный, в каждой черте Готарда чувствуется молчаливое благородство. Коричнево-пепельная шерсть кажется слегка приподнятой из-за густого набитного подшёрстка. Тем заметнее уродливые проплешины - следы глубоких ран. "Шрамы урашают" - усмехается он.
Морда Готарда расписана подпалинами, а вдоль хребта тянется тёмная полоса. Раздвинь шерсть - у корней волоски окажутся светлее. Это создаёт ощущение "переливов" на шкуре при ходьбе.
Черты лица грубоваты, "римский" профиль не добавляет изящества. Щёки украшают мохнатые бакенбарды. Гребень жёсткой гривы, маленькие изорванные уши, находящиеся в постоянном движении - даже во сне Тард не теряет бдительности.
Серовато-медовые глаза в вечной тени, лишь изредка озаряются блеском. Тогда их обладатель преображается и становится светел - будто внутри горит золотое пламя.
Выдающие приметы, шрамы, украшения: Желтоватые клыки несколько короче, нежели у сородичей, но не стоит обманываться - они не менее смертоносны. Из-за шрама, рассекающего щёку, кажется, что морда Готарда застыла в оскале. Из-за этого шипящие звуки в речи невнятны. Грубая засечка у глаза, безобразный рубец на боку. Множество мелких шрамов - из скрывает густая шерсть. Украшений наш герой не признаёт - оставляет расписные побрякушки милым дамам.

Особенности поведения: Готард никогда не славился обаянием, с пронзительным взглядом и глухим басовитым тоном, он скорее отпугивает, нежели притягивает.
Твёрдые широкие шаги, уверенный взгляд вперёд истинного лидера. По выражению морды сложно точно угадать, о чём сейчас думает наварх. Как правило, держит дистанцию. Некоторые побаиваются его, другие же, напротив, видят надёжную опору. Однако, не зависимо от отношения к нему, в Союзе Готард пользуется большим уважением, его авторитет уступает лишь триатам.
Бесстрашный в битве, Тард робеет перед слабым полом. Он старается избегать прямого общения с самками тет-а-тет. С котятами же дружелюбен, хотя предпочитает этого не афишировать.

[Голос - Rammstein "feuer und wasser" http://zaycev.net/pages/438/43894.shtml  ]

Навыки, таланты, недостатки Готард - как проявление истинного лидера - решителен, не боится ломать стереотипы и брать на себя ответственность. Ему не чужды тяготы простого воителя - в своё время он хлебнул их сполна. Харизматичен, не смотря на некоторую природную грубость. В то же время назвать нашего героя образцом деликатности не повернётся язык - не в его манере петлять, подбирая слова. Рубит с плеча, из-за чего его порой вполне оправданно считают неучтивцем.
Ему тяжело сходиться с сородичами, с неохотой пускает под свою шершавую оболочку. К тем
кого любит очень привязан, разлука оставляет незаживающие рубцы. Поэтому Готард старается охлаждать любую горячую симпатию. Слишком много боли, слишком мучительно последнее целованье.

ХарактерОсновные черты характера: Благородство, здоровое честолюбие. Прямодушен, но осторожен и недоверчив. Некоторая сухость в общении. Альтруист, живёт ради ближних и Союза. Великолепные лидерские задатки, отважен в битве.
Предпочтения: Готард с первого взгляда замечает прометеев огонь в собеседнике. Ценит честь и великодушие. Уважает непоколебимость и твёрдую лапу. В то же время ему не чужд живой ум и сметливость.
Вызывает дискомфорт: Выводит из себя нерешительность и лицемерие - засахаренные речи вызывают у Готарда лишь приступы тошноты. Не терпит он и слишком назойливых личностей. По неизвестной причине проявление заботы к нему обескураживает, вводит в некий ступор. Ему неприятна одна мысль о своей слабости, кто может посметь это ещё и подчёркивать? Настоящей фобией стала для Готарда перспектива остаться не у дел, праздность и бездеятельность для него-худший из кошмаров.
Очень настороженно и даже враждебно относится к любым бродягам и одиночкам. Он не может расслабиться даже рядом с пленными - постоянное чувство тревоги не отпускает Тарда.

Уважает себя и с таким же уважением относится к другим - вне зависимости от половой, видовой принадлежности или возраста. Предпочитает держать дистанцию, с подчинёнными сух и деловит, но в Союзе любят и такого "сухаря". Тем не менее такая холодная сдержанность органично сочетается с отеческой заботой о войнах, которые готовы идти за ним в огонь и воду. О нём восхищённо восклицают "Наш Орёл!" Командир знает - Готард, как ни кто другой сможет поднять дух войск. Это дорого стоит. Для Тарда в том числе. Нельзя показать малейшую слабость, нельзя позволять видеть раны. Что бы не происходило, уверенность не должна покидать твоего разума. Ведь ты - наварх, а значит, на твоих плечах лежит ответственность и перед триатами, и перед народом Союза. Так пронеси же своё бремя достойно!
От мозга до костей верен Союзу, всего себя отдал на его благо. Не боится смерти и готов в любой момент принять её. Бестрепетно вступает в любую схватку, становясь живым примером.
Без лишних слов окажет помощь и подставит плечо, а благодарность примет молчаливым кивком головы. Готарду достаточно знать, что он может облегчить хоть чью-то участь. Это какая-то внутренняя, глубинная потребность.
В то же время довериться кому-то для него психологически трудно. Для этого надо сломать свой панцирь, сломать себя. Это больно, и... опасно?
Некоторые считают Тарда выскочкой. Их право - извиваться, вычленять прелестные слова не его удел. Дипломатом он врят ли когда-то будет - умывать ложью, изгибать спину... мерзко. Готард не таков. То, что в его голове - то и на языке. Тем не менее умение вовремя остановиться и не взболтнуть лишнего не всегда даёт о себе знать - Тард может сильно перегнуть палку. Сам же зла не держит, очень отходчив - жизнь слишком коротка, что бы тратить её на пустые обиды.
Природная проницательность, интуиция никогда его не подводили. Умение заранее если не предсказать, то увидеть исход сражения ценится командиром, при необходимости Готард сделает всё, что бы избежать ненужного и пустого кровопролития - он ценит чужую жизнь, и не готов платить такую страшную цену за чьи-то амбиции.

Биография"Hey Brother! Do you still
belive in one another?"*
Эверт и его супруга Вираг перешагнули восьмой год ко времени появления на свет их первого помёта. И не было в Союзе матери счастливее.
Котята не могли похвастаться крепостью, едва движимый пепельный комочек сразу же унесли - такова цена силы Союза. Двое оставшихся были немногим крупнее, но своим отменным аппетитом сразу же заявили о твёрдом намерении выжить. Тёмно-бурого нарекли Диамасом, а серовато-коричневого - Готардом.
С самого рождения эти двое были неразлучны - в Союзе их шутливо прозвали "братишками Ди" (производное от их имён - ГотарДиамас) Диамас - старше на тысячу вздохов, чем гордился и старался заботиться о "младшем" товарище. Доставляло ли это удовольствие маленькому чертёнку Тарду? Врят ли, но и сопротивляться тот не спешил.
Отец был стог, матушка тихо с ним во всём соглашалась. Её мягкость и ласка, тёплый язык - одно из самых приятных воспоминаний, тёплым огоньком греющее душу в стуже взрослых лет. Оно едва уловимо, выскальзывает из лап, но всегда где-то рядом.
Любопытные котята, всюду сующие розовый нос - настоящая головная боль всего Союза. Там, куда не пролезла лапа полноправного - обязательно окажутся братишки Ди. Заберутся, куда не следует - мягкий шлепок по курносой морде быстро поставит на место. "Только отцу не говорите, пожа-а-алуйста!" - сразу же взмолятся мохнатые проказники - только и сдерживай улыбку, недовольный воитель.
Рассказы о былых временах вводили братишек Ди в благоговейный восторг. Выгнутые спины и переминающиеся от волнения лапки - баллады о героях Союза поглощали их с головой. Когда-нибудь они обязательно станут такими же - разве может быть иначе? Ди не представляли для себя судьбы, кроме прославленных войнов.
"In the name of being brave,
Though it's just another word for being afraid"**
Первые роды в пожилом возрасте ещё никому не прибавили здоровья. Вынашивание потомства, долгие роды, выкармливание отпрысков - всё это по капле вытягивало силы Вираг. Она старалась держаться, очень старалась. Но Зима оказалась сильнее.
Трескучим маслом в памяти Тард помнил последние недели жизни матери. Эверта, часами лежавшего подле неё и ворковавшего над ухом супруги.
Одним утром на середину поляны был бережно вынесен костлявый ком некогда прелестной дымчатой шерсти. От одного помина этого утра схватывает живот ледяными иглами. Вираг умиротворённо лежит на боку, лишь редкие снежинки садятся на поредевший мех, не тая. Ты зажмуриваешься, отгоняешь это. Снова и снова. Скованная морозом земля между когтей, она режет лапы, из потрескавшихся подушечек выступают капельки крови. Могила готова. Нет, вновь и вновь смотреть на это невыносимо, ты выскребаешь это из памяти. Бездыханное тело на дне. Лишь бессильно выпускаешь когти.
Отец... он стал тенью. Пустым взглядом он смотрит мимо тебя, будто не видя. Говорить с ним бесполезно - всё равно не услышит. Его жизнь похоронена вместе с Вираг - закопана глубоко в вечной мерзлоте. Эверт пережил благоверную лишь на пару месяцев - медленно угас, незаметно уйдя из мира. Он слишком любил, что бы продолжать существовать, и единственной мыслью в последнее время было лишь непреодолимое желание воссоединения на полях Вечности.
Будто ненароком толкнули домино. Непрекращающаяся цепочка событий.
Готард, ты рад своему вступлению в рядовые? Несомненно, счастлив. Приветливая улыбка наставника. О, Густав, явно не в восторге от такого выскочки в учениках? Несомненно, ты сможешь остудить его пыл.
Дрессировка на износ в тренировочном лагере. Ты не посрамишь память своих родителей - верных войнов Союза! Пока лапы держат, бесконечные прыжки и кувырки не дадут и малейшей передышки.
- До земли, рядовой! Ты больше похож на котную самку, чем на воителя!
Готард строптиво вскинул голову.
- Это унизительно!.. - бросил он, тут же до хруста сжав зубы. Вспышка невероятной боли в щеке, пульсирующая солонь во рту. Это первый урок - не перечить Густаву. Никогда. Да будет рассечёная щека тебе поучением, выскочка.
Сила быстро учит. А собственная боль ещё быстрее. Тард, ты уже не котёнок - ты будущий воин! "Терпи, рядовой, навархом будешь!" нравилось шепотом повторять ему отцовскую фразу.
Тем вечером отряд братьев Ди во главе с их наставниками возвращались с патруля. Густав свернул в ледяное ущелье - срезать путь до Оскалов. У Готарда время от времени пробегала судорога - он был готов поклясться, что слышал цокот когтей. Первое правило всё
ещё не заживало, он повёл языком по кровавой корочке на щеке, - рядовой подавил желание предложить обойти это жуткое место. О, как он ненавидел себя за эту слабость!..
Вновь чьи-то небрежные шаги. Братья переглянулись, повели ушами. Диамас тоже слышал это. Как и Густав. Упёртости этого смилодона мог позавидовать самый строптивый осёл. Он, не обращая внимания на тревожный перешепот за спиной, продолжал ход, ни чуть не сбавляя темпа. Вскоре отряд перешёл на рысь - никто не хотел задерживаться здесь долго.
Чёрная тень мелькнула перед глазами.
- Это разбойники. - прошипел Густав, - Мерзкие твари. Ни один из них не достоин и честной смерти в битве. Я...
Он не успел договорить. Огромный кобель сшиб война с ног.
- Засада! - по ущелью прокатился утробный рёв.
Густав неистово орудовал когтями - его шея была прижата стальными челюстями. Наставник Диамаса отбивался двух озверевших гомотерий, не в силах продраться к братьям. Противники были вдвое меньше его, но рвали плоть подобно бешеным крысам.
Готард этого не видел - на него навалилась пламенно-рыжая бестия. Он извивался под волчицей, пытаясь добраться до её горла. Та мёртвой хваткой вцепилась в бок рядового. Вдруг, тяжесть исчезла. Последнее, что увидел Тард, прежде чем впал в забытье - брат, сорвавший с него противницу. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Готард провалился во тьму.
Они наступали нескончаемым потоком, больше и больше...
Вот и нечем дышать. Они заполонили ущелье, давят на грудь, ломают кости...
Рядовой с трудом продрал слипшиеся от крови глаза. Всё плыло и кружилось. Тард мог поклясться, что заметил краем глаза пушистый белоснежный хвост. Териодиктис?.. Всего лишь галлюцинация - ты даже не можешь понять, где земля, а где небо.
Язык прилип к нёбу, во рту до кашля сухо. Чувствовался привкус неясных трав - ещё один бред его воспалённого сознания.
Готард не знал, сколько времени прошло, прежде чем он с трудом поднялся на подкашивающиеся лапы. С бока лохмотьями свисала разодранная кожа - чудо, что ему не вспороли живот.
Из груди вырвался истерический крик - на обледенелой земле ничком лежал Диамас. Горло его было разодрано, взор устремился в небо. В сомкнутых зубах брата извернулась мёртвая волчица.
Готард повалился на земь, неистово вылизывая лицо брата. Ди... Только не он. Ди!.. Ты погиб войном, как и мечтал. Но слишком, слишком рано!.. На кого же ты оставил его, Ди?..
Тело била дробь. Все слёзы выплаканы, оставались лишь утробные рыдания без звука. Голос срывался. Лапы сведены в судороге, обхватив его ледяное тело.
Кто ещё? Кого ты заберёшь следующим?
Почему Готарда не добили?..
Посчитали мертвецом? Или его время ещё не пришло?..
Рядовой в последний раз вгляделся в золотистый остекленелый взор. Скривившись, будто от невыносимой боли, он одним движением закрыл веки Диамаса навсегда.
Лапы до плечей ныли от напряжения. Готард скрёб шкуру вечной мерзлоты тупыми когтями. Хоть вгрызайся клыками.
Спустя две ладони до заката солнца удалось выскрести могилу глубиной по плечо. Диамас умер воителем, и будет похоронен со всеми почестями. Это последнее, что для него мог сделать Ди.
Тело оказалось невыносимо тяжелым. Дотащив его до края, Тард и сам не заметил, как его увлекло за собой. Он рухнул на дно вместе с Диамасом. И вновь тьма. Удушающая и непроглядная.
Готард очнулся от тяжести на горле. Он вздрогнул и испуганно распахнул глаза. Над ним стоял воитель, убравший лапу с вены на шее рядового - проверял, бьётся ли сердце.
- Засада... Разбойники! Они... - бессвязно прохрипел Тард.
- Чщ-щ-щ... - мягко коснулся его рта воитель. - Мы и сами всё знаем. Вы были лишь тренировочной мишенью - весь отряд вырезали, будто кроликов... - он сглотнул, - По вашему следу разбойники выли к лагерю. Благо авгур слышал звуки битвы в ущелье - мы приняли гостей во всеоружие.
У Готарда похолодело в животе. Кто ещё остался Земле?..
- Более погибших нет. Вы - наша главная потеря. - поняв рядового, объяснил смилодон. - Жаль. Двое крепких котов и такой способный ученик...
- П-помоги... Помоги мне похоронить Диамаса. - запинаясь, попросил Тард.
- В Союзе не принято передавать рядовых земле.
- Он сражался и умер, как истинный воин!.. - срывающимся голосом выдавил он, -То - единственное, как я в силах отблагодарить его за страшную жертву.
Воитель смерил его взглядом, Диамаса, кровавое месиво, что было втоптано в землю, и мёртвую волчицу. Молча он выволок Тарда из ямы, и стал засыпать могилу. Покачиваясь, рядовой старался помочь ему.
- Идти можешь? - смилодон заглянул в стеклянные газа.
- Д-да.
- Опирайся на моё плечо. В лагере и кроме тебя будет много раненных.
Следующие дни, будто в тумане. Отныне Готард должен жить за двоих.
На него смотрели удивлённо, будто на живой труп. Тард не замечал, но весь правый бок был багровым, шерсть стояла иглами от застывшей крови. Вся морда измазана бордовым, от ушей остались изорванные лохмотья.
К нему подошёл Толко - наварх, долгие годы служивший Союзу. Самый опытный из войнов, ни одна битва, что он вёл, не была проиграна. Толко так же был родным дядькой Тарда по отцу. Рядовой почтенно склонил голову.
- Предки любят тебя, раз оставили в живых. Воители сказали мне, что на вас напало не меньше десяти бандитов. - наварх вздохнул, - в ущелье была кровавая баня. Ты поцелован в лоб, не иначе.
- За мою жизнь заплатил Диамас. За то, что бы я мог продолжать служить народу Союза. - глухо ответил Тард.
- Цена высока. Пронесёшь свой дар с честью, рядовой? - Толко едва заметно улыбнулся.
Готард с жаром закивал, сжимая зубы и сдерживая готовые хлынуть слёзы.
Чем-то юный рядовой привлёк Толко. Он держался с честью, превозмогая боль, сохраняя достоинство. Наварх взял юнца в ученики.
Они понимали друг друга без слов. Толко относился к рядовому как к равному. "Лишь на взаимоуважении может строиться крепкая связь. Террором невозможно добиться единодушия." В начале это приводило Тарда в некоторое замешательство, но затем он проникся обожанием и неким благоговением к своему учителю. Между ними возникла крепкая связь, будто отца и сына. Наварх всегда брал его во все патрули, на равне со всеми пускал в битву. Толко, несомненно, по-отцовски волновался за своего ученика, но верил - лишь работая в полную силу возможно раскрыть весь потенциал воителя. А Толко готовил не просто война - он ковал себе замену по своему образу и подобию. Наварх старел, понимал, что время его утекает. Эти полтора года, месяц за месяцем, он с удовольствием наблюдал, как сила наполняет молодого война. Тот крепчал, и когда шел рядом с Толко, наварх казался ещё  дряхлее обычного. Не за горами тот день, когда ему предстоит отправиться на покой.
Для воинского испытания Толко выбрал самые сложные, непроходимые препятствия. Ошибка могла обернуться и гибелью ученика. Но наварх был уверен в Тарде - доверял ему как себе.

Одним утром Готарда позвали в палатку старейшин к Толко.
- Сын, подойди ко мне. -(Толко с глазу на глаз называл уже бывшего ученика сыном) - Поклонишься командиру от меня, слышишь? В ноги кланяйся. Передай моё почтение... - старик серьёзно посмотрел на Готарда.
- Отец Толко!..
- Слушай, что говорю тебе, юнец. -старик с трудом набрал воздуха. - Пришло моё время уйти на поля Вечности. До заката предки будут ждать меня.
Готард упал на пол, вылизывая уши своего наставника. Толко!...
- Командир должен на первых сумерках предложить мне выбор... -он замолчал, стараясь отдышаться, - Ух тяжело, сын. Коль доживу, за честь приму избавление.
Скупые слёзы падали на земляной пол, Тард вжался в своего учителя, чувствуя жар, исходивший от его тела.
- Дурачина ты мой... -Толко слабо улыбнулся.
Заказ достал свои огненные краски, дыхание старика становилось всё слабее.
- Хорошо... -едва слышно выдохнул он.
В палатке воцарилась тишина. Она давила на уши, Готард слышал свои спазмы в груди.
Мягко ступая, вошёл командир. Хотел что-то сказать, но, видя как судорожно хватает воздух молодой воин, всё понял. Он в полном молчании склонил голову над ушедшим.
Той ночью Оскалы застыли в молитве. Чистой и звучной, пронизывающей всё тело. Воздух стал гуще, казалось, можно дотронуться лапой. Лестница из сверкающих звёзд протянулась от самого горизонта - по ней легко можно было добраться до неба. Так Союз прощался с Толко - смилодоном чести и мужества,  всю свою долгую жизнь отдавший его народу.

"Радость моя, подставь ладонь,
Можешь другой оттолкнуть меня.
Радость моя, вот тебе огонь,
Я тебя возлюбил более огня."
Флорин... Волшебное юное создание в персиковой шубке. Готард заглядывался на неё ещё в ученичестве. Но связь взрослого воителя и рядовой порочна и справедливо карается. Тард не мог позволить себе так опуститься. Поэтому Флорин наслаждалась тихим обожанием. В прочем, наш герой в своей симпатии был не одинок - добрая половина самцов Союза посматривали на эту юную особу. Флорин это нравилось, она упивалась вниманием.
Поэтому та весна, когда Готард пришёл свататься никак не входила в её планы. Едва узнав об ухаживаниях воителя, родители Флорин принялись усердно обрабатывать её для бракосочетания. Устав от вечного промывания мозгов, невеста дала согласие.
Вот только браком это назвать было трудно. Брачный ритуал свершился лишь для отвода глаз: едва придя в усердно подготавливаемое Тардом место, Флорин заявила, что не собирается и на шаг подпускать к себе "супруга".
О, грубоватые ласки воителя совсем не привлекали юную охотницу. К тому же тот был довольно уродлив - она не могла смотреть на его безобразную морду.
Спали они отдельно, принимать пищу вместе Флорин так же отказывалась. Готард терпел. Слишком любил её, что бы диктовать свою волю.
А потом она стала пропадать. Не реже раза в три ночи. Приходила, несомненно, очень счастливой, и практически ни чем не пахла - не иначе валялась в снегу, что бы отбить любой запах.
Любопытство пересилило Тарда - следить за супругой было подло, воитель сам понимал это, но всё же, куда Флорин пропадает ночами?
Он шёл тихо, совершенно не слышно. Навстречу ветру-самка не могла его учуять. Её запах вёл на нейтральные земли... У Готарда засвербило в животе.
Каменный разлом, еле заметная щель. Оттуда струился запах Флорин. И ещё один - чужой, явно не члена союза. Тард заглянул в щель.
Тут же шерсть его встала дыбом: супруга принимала ласки незнакомого самца-одиночки!.. Кокетиво щурилась, была едва ли не на седьмом небе от счастья. А потом...
Она со всей своей нежностью отдалась ему.
Тард, обданный кипятком, отскочил от щели и зажмурился.
Спустя несколько минут взъерошенная Флорин вышла из-за каменных столбов, едва не столкнувшись лбом с благоверным. От страха та вжалась в землю. Готард с глубоким вздохом попытался поймать её взгляд, который Флорин, будто обжигаясь, прятала. Он молча поцеловал её между ушами, и без промедлений пошёл в лагерь, тяжело переставляя налившиеся свинцом лапы.
Уже c месяц охотница никуда не уходила - после того случая она отлучилась всего раз. Другие странности не заставили себя ждать - в юной самке проснулся просто зверский аппетит. Она начала быстро полнеть, с каждым днём раздаваясь в боках. На охоте появилась одышка. В Союзе уже с улыбкой посматривали на них с Тардом.
- Ты ждёшь котят.
Флорин едва не плача смотрела на супруга.
- Я...- Готард сглотнул ком в горле, - Признаю их своими.
Он нежно поцеловал съёжившуюся супругу. Та ничего не ответила - после той ночи она вообще с трудом могла заговорить с Тардом.
""За" голосуют тысячи рук,
И высок наш флаг.
Синее небо да солнца круг -
Всё на месте, да что-то не так."
- Готард, где Флорин?
Воителя вышибло из дрёмы.
- Её нет в лагере с ночи, а ведь солнце уже в зените. - Геренс, занявшая место наварха после смерти Толко, вопросительно смотрела на вскочившего Тарда. - Вставай, мы идём на поиски. Возможно, ей требуется помощь. В её-то положении...
Холодок пробежал по спине. Готард, не медля, выбежал из лагеря с Геренс.
Флорин была здесь давно, не иначе. Опять ночное свидание? Что с ней сделал этот мерзавец?!
След выводит за границу территорий Союза. Смилодоны перешли в галоп.
Южные снега?..
Проваливаясь по грудь, они старалисть не упустить ниточку запаха, которая с каждым шагом становилась всё отчётливее. Геренс запрыгнула на уступ.
- А вот и наша беглянка! - оскалилась наварх.
Персиковая фигурка с трудом прыгала по сугробам.
- Её стоит поучить верности Союзу!
- Геренс, нет! - Тард вскочил на скользкий лёд. Лапы предательски разъехались, он сшиб самку, готовую броситься в погоню.
- Геренс?.. - воитель в ужасе свесился с каменного козырька. Наварх бездвижно лежала на снегу. Около её головы растекалось багровое пятно.
- Геренс! - это уже был истерический крик. Камень проломил висок самки.
На его крик испуганно обернулась Флорин. Она застыла, как изваяние.
- Беги! Беги! Пока Можешь! - срывающимся голосом орал Готард. - И не возвращайся!
- Прошу... - шёпотом выдавил воин.
Уже на горизонте к Флорин подошла ещё одна, огненно-рыжая фигура. Опёршись на его плечо, самочка с трудом продолжила путь.

Тард с трудом вволок тяжёлое тело в Оскалы, оставляя за собой тонкую алую дорожку.
- След Флорин утерян. Геренс подскользнулась и расшибла голову о камень. - глухо оттараторил Готард. Никогда он не врал столь гнусно.
Изумлённый ох прокатился по лагерю. Командир в шоке подошёл к Тарду.
- Готард, это... Правда?
- Мне не за чем врать. Это ужасная утрата для Союза.
- Ужасная утрата... - эхом отозвался Марбас.
Вновь лагерь застыл в молитве. Тард не мог петь - ком резал горло. Он шёпотом просил прощения. Его била дробь. Он - убийца!..

- Новым навархом станет Готард! - громовой голос командира заставил вздрогнуть. - Таков был глас Союза!
Нет, выбирали не его, отнють не Тарда. Выбор сделан в пользу Толко - его образа и подобия. В воителе видели продолжение своего учителя, продолжателя его побед и несущего его добрую славу. Её передали в пока ещё трясущиеся лапы, обладатель которых ещё не понимает, какая ему оказана честь. Но Союз может быть уверен - Готард пронесёт её с достоинством.
*"Эй, брат? Ты ещё веришь в близких?"
**"Во имя храбрости,
Хотя это всего лишь ещё одно пугающее слово."
Ближайшие родственники Эверт и Вираг - отец и мать. Готард, как и любой детёныш, был привязан к родителям, но узнать их лучше не дали обстоятельства.
Диамас - родной брат. Никого ближе Ди у Тарда не было и не будет, часть его похоронена с братом. Он живёт за двоих, не проходит и вечера, когда перед сном наварх мысленно не говорит с ним.
Толко - дядя по отцу. Глубочайшее уважение и благодарность. Можно сказать, заменил отца в юности.
Флорин - экс-супруга. Тард всё ещё любит её, но глубоко в душе проклинает за то, что из-за неё совершил убийство - наварх отказывается понимать, что это была всего лишь случайность.
Планы на будущее Верно служить Союзу и, возможно, играть не последнюю роль в грядущих сражениях. Надеюсь, найдём того, кто сможет приоткрыть панцирь Готарда, но ему об этом не обязательно знать.

Связь с вами: ВК
Откуда узнали о нас? ВК, а именно по посту на странице Иттер 
Можно ли после вашего исчезновения использовать профиль в интересах проекта? Тард предпочёл бы благородную смерть, но, если будет необходимо - только после уведомления меня.